Для графини травили волка,
Его поступь была легка.
Полированная двустволка,
Как восторженная строка.
Он быль вольный и одинокий,
На виду или на слуху.
Стрекотали про смерть сороки,
Беспардонную чепуху.
Упоенно рычала свора,
Егеря поднимали плеть,
Все искали того, который,
Призван выйти и умереть.
Нет, любимая, даже в мыслях,
Я не буду ничей холоп,
И уже не поддам под выстрел,
Свой упрямый звериный лоб,
И моя негустая шкура
Не украсит ничей камин,
Пуля дура? – конечно дура,
Только в поле и я один.
Все бело и борзые стелют,
Над равниной беззвучный бег,
Эх, дожить бы хоть до апреля,
Посмотреть, как растает снег,
Как бегут облака по небу,
Облака до краев земли…
И влюбиться в тебя навечно,
За секунду до крика: «Пли!»